В этом городе от пробок даже мотоцикл не спасает. А им срочно был нужен глоток смысла из ладоней друг-друга. Пульс учащался квартал за кварталом: вот-вот увидятся.
На капот спускались отдохнуть пожелтевшие сердечки лип. Их новая жизнь только начиналась, ветер подхватывал и уносил по своим делам.
Ее каблук, только опустился между листьев. А с другой стороны квартала, он устав от навечно остановившегося потока машин, выехал на пешеходный тротуар, и пронесся байком между продаваемых на россыпь роз. Бордовые как ее кровь, красные, как ее губы в тот вечер, кремовые как ее грудь, коралловые, как она в пик возбуждения, белые, как снег, который, быть может, будет слепить их вместе.
Он думал, что едет медленно и осторожно вдоль роз, и если его и осуждают сейчас, то красота этого мига, оправдывает его.
Красота это все. Они обязаны приносить в жертву богине любви, такие моменты, чтобы умилостивить ее, и продлить их встречи.
У любви романтично все: где бы, когда бы, она не подняла свои кулисы. Влюбленность все кутаешь в шарм, даже, если ты не заметил — он остался висеть написанной картиной в галереях памяти.
Идя на встречу друг другу, они рисовали своими траекториями изящный “икс” — неизвестную полную чарующих домыслов.
Через пятнадцать минут в ее праздном мире начнется опера. Опера полная слез, признаний, ядов и смертей. А он продолжит делать мир лучше. Но сейчас, есть только тепло и мощь его рук.
Он придерживает ее, чтобы она не лишилась сознания от умопомрачительной высоты каблуков. Она тихо касается его спины, чтобы знать: его мотоциклетная куртка напичкана всевозможной защитой от прозы жизни. Холод вечерней осени загонит их к герою Рабле. Пантагрюэль, посадит их за столик. Ей шампанского. Ему чаю, который он, сам того не зная, впервые заварит, так же, как это делает она.
В этот миг все кажется лучше, чем если б они были порознь: ножка бокала длиннее, дерево текстурней, а люди улыбчивей. Стразы шампанского напомнят летний зной, в котором они встретились взглядом. Те дни, когда зарождалось желание осторожно, но глубоко нырнуть.
Сейчас, имело значение только то, что пару минут они подержаться за руки. Мех ее шали соскальзывает с плеча, он улыбается ему навстречу. Бокал быстро пуст и ее смех стал чуточку громче. Каблук постукивает в ритм мелодий, которые льются из джазового квартета, что живет в ней. Из этого подвала они слышат, как над вечерним городом тихо катиться располневшая луна.
Вот и все свиданье.
Такие важные пятнадцать минут.
Ведь они не виделись так давно: всего лишь этим утром.
Это было так давно, что возможность прорваться через полгорода, чтобы ещё раз сказать что-то неважное, казалась подарком.
Пятнадцать минут — это же три поцелуя, три взгляда, два объятья, и шесть касаний рукой! Увидеть ещё раз, что все это правда.
Ведь они увидятся не скоро — завтра невыносимо далеко.
Он проводит ее, чтобы она не забыла, что ее ждут пышнотелые певцы, страусиные веера, дрожащие смычки оркестра и бархат парапета ложи. На нем она пролежит слушая чужие муки любви и чужие признания.
Прошло всего четверть часа, а в их жизни произошло так трогательно много.
Стрелки продолжат кружиться, реки людей и металла литься потоками, сердечки лип падать на капоты.
А им пока хватит глотка смысла, еще на пару часов.
Комментарии