Тусклый осенний день. Все безразлично и сыро. Сегодня все сами по себе. Он сидел в длинном плаще, и курил одну за другой. Мимо проезжали и проходили другие. Они давно слились с серостью дней, годов, жизней. Он не тосковал. Он просто сидел и курил. Край пальто, уроненный в лужу, постепенно набирал влаги и тяжелел.Только слабый, но острый огонь папиросы, как маяк, загорался на вдохе и тускнел в оброненной руке.
Его тень устала курить. Устала провожать солнце. Устала искать знакомые лица в прохожих. Холодная и мокрая улица. Он никого не ждал уже сотни лет. Может, если бы ждал — было бы чуточку легче.
Плащ оттопырился словно сзади были крылья, и снова сложились в безразличном покое. Лениво ступил на окурок и тщательно, медленно втер его в асфальт. Словно, к этому асфальту, было какое-то дело, и ради этого мига он и курил эту, потом следующую, и еще одну сигареты.
Листья желтели. Сначала, потухла зелень, утратив яркость. Вдруг, утром один за другим, вспыхивали красные умоляющие стебли винограда. Нужно было признать — это осень. Та самая. Веселая, праздничная. Для кого-то. Но не для тени. Летом еще куда ни шло. Но осенью зябко. От холода у всех появились дела и заботы. И никто не заговаривает с тенью. Теперь, этот брошенный жизнью силуэт выглядит настораживающе.
Легким шепотом слышались его неспешные шаги: тень ушел в город. Руки за спиной. И уныло ползущая за ним тень. Ночные огни спрятали его и смыли границы с другими тенями. Стало легко и спокойно. Тут он в своей тарелке.
— Ты куда тень?
— Не твое дело. Я тут по делам, тебе ли не знать.
— Какие у тебя могут быть дела? Все уже решили, пару столетий назад: ты падаешь в противоположную от солнца сторону и никогда не смеешь взглянуть на свет. Какие еще могут быть дела?
— Я хороший.
— Никто ж не спорит.
— Мне нужно немного света, я прозяб.
— Сочувствую. Но никто не станет пересматривать законы Вселенной чтобы согреть тебя.
— Знаю.
— Иди-иди тень. А то ты слился с тьмой. У тебя есть работа. Не халтурь.
— Пошел ты.
— Хаха, ну приходи еще, поболтаем.
Тень растаял в мокром асфальте, в бликах огней фонарей и в отражениях золота чужих окон.
В кафе выпивала шумная компания. Тень решил: надо бы и ему выпить. На трезвую голову ничего хорошего не выйдет. Он гибко описал каждый уголок в своей памяти, облизал сознанием все, что еще удавалось вспомнить: теплый чай, беседы до утра, сладость касания к их телам. Имена он забыл сразу. Осталось только лоскутное одеяло из незначащих моментов, которыми он тихо грелся в сырые дни.
Компания смеялась и кусала друг-друга, как кусают старые друзья. у них накопилось уже достаточно обид, но все как-то слежались. В зале тепло. Тусклые бра щекотали тень. Съежился, растаял от глотка приторного рябинового ликера. Хорошо. Закурил. Компания не обращала внимания на тени. Единственная радость тени: не мешать людям быть собой.
— Что ты тут делаешь?
— Пъю.
— Самоволка?
— Да какая там… В городе сыро, холодно, и почти ничего не видно. Я сегодня свободен. Никто и не заметит.
— Никто и не должен замечать.
— Неужели это так важно?
— Ты же не хочешь лекцию о контрасте, о притяжении, о том, что солнце без тени теряет смысл? Ты очень важен тень.
— О да!
— Это не надолго.
— Всмысле?
— Ну еще немного осталось.
— И что, солнце потухнет?
— Нет, тебя скоро переведут.
— За какие заслуги?
— Никаких заслуг, парень. Тут просто такой порядок. Немного по облизывал все, по подсматривал за этими вот алкоголиками. А веселые, блин, парни. А?
Тень пожал плечами
— Тут просто тепло.
— Знаю, знаю.
— Так, а куда переводят?
— Ну как, снова человеком. Ты как дурак, ей богу.
— Чего? Не надо мне такого счастья. Мне и тут отлично. Я еще не научился отрицательные углы обволакивать: вечно сползаю.
— Ну, тут, не я решаю.
— Понятно.
Лампочка нервно билась об стекло светом, периодически теряла сознание, и повторяла свои потуги. Кого-то заводили в провода, кто-то лился реками, особенно смешно было тем, кто регулировал пение птиц.
— Знаешь по чем я скучаю? По рыбалке... А... Тебя уже нет. Понятно.
Город тух, вместе с солнцем. А потом, таял в мокром асфальте, превращаясь в водяной мираж. Тень бродил с улицы на улицу. Примеряя то одно, то другое. Так далеко не уйдешь. Вот бы кого-то подождать. Воображу, что жду, например, утро. Больное не уметь ждать. Тень тонка: в нее не помещается почти ничего.
— Ей!... Тень! Привет! Ладно тебе, я знаю: ты тут. Знаю, чувствую, я слышу твой запах. Слышу как шерудят твои мысли. Ощущаю, как тебе холодно, от мокрого металла, что ты обнимаешь, прячась за фонарь. Тень. Привет. Ну дай мне знак, что я не сошла с ума.
Лампочка пару раз пискнула и перегорела. Тень смылся в мраке. Вечно набредает на приключение. И зачем ей сдалась тень. Иди выпивай в баре, будут тебе еще тени.
— Ладно, давайте побуду еще немного человеком. Только не долго. Это утомительно. Там, говорят, помнишь вчера и ждешь завтра. И что-то мне подсказывает: мне это быстро надоест. Ждать больно. Нужно что-то обязательно предпринять чтобы жить, не ожидая.
— Хорошо, но должен предупредить: все начнется сначала.
— Я догадывался.
— Роды самое сложное, остальное ерунда, обычно.
— Ладно, ладно, там посмотрим.
— Долго мне еще тенью?
— Лет 70. Ну 120 — максимум.
— Та...
— Я ж тебе говорю, скоро.
— А я теперь смогу этого ждать?
— Наврядли: тени не умеют ждать. И ты скорее всего завтра это забудешь. Знаешь сколько раз мы уже обсуждали этот вопрос? Не обижайся. Но это мое единственное удовольствие — обнадеживать. А ты так радуешься, когда у тебя появляется чего ждать. Я редко могу отказать себе в этом удовольствии.
— Это вообще правда?
— Конечно.
— Мне осталось пару часов ждать, скоро уже взойдет солнце.
Тень сидела на холодной лавке и курила. Высокий ворот плаща спрятал ее от ветра и влаги. Светящееся пустой надеждой лицо, озарялось красным светом, от огня сигарет. И снова серая грусть приковывала его к скамье, его, вечно ждущего неизвестно чего.
автор: Катя Ом
иллюстрация: Chad Alan
модель: Rivi Maison
Комментарии